Джеймс Скотт «Благими намерениями государства» — грохнуть бы этот топ!

Олег Кашин:

И как раз Антон говорил о тех, у кого работа – выводить посты в топ «Яндекса». И как раз мне кажется, что на месте компании «Яндекс»… Бог с ними, с заработками и вообще с прогрессом, но на месте компании «Яндекс» я просто грохнул бы этот топ, потому что уже достаточно давно ничего, кроме вот такого заведомого спама информационного, пропагандистского, какого угодно, в нем не содержится. Это очень вредная, как мне кажется, структура, вредное явление, которое, скорее, вредит атмосфере в ЖЖ, чем как-то способствует ее развитию.

На «Свободе» говорили с Олегом Кашиным, Носиком, Фанайловой, Яшиным, Имморалистом и Андреем Борзенко про войну и про ЖЖ.

Пресловутый топ (а так же PR, тИЦ и подобные вещи) интересно рассмотреть через призму механистических номенклатурных упрощений. То есть искусственных, формальных моделей обращённых к органам чувств государства. Вот что пишет американский антрополог Джеймс Скотт в своей книге «Благими намерениями государства»:

“Государственные чиновники могут навязывать свои упрощения, так как государство в совокупности своих институциональных установлений наилучшим образом подготовлено к тому, чтобы настаивать на обращении с людьми согласно своей схеме. Таким образом, категории, которые когда-то были искусственными изобретениями кадастровых инспекторов, переписчиков населения, судебных исполнителей или полицейских, могут организовывать повседневную жизнь людей, поскольку они внедрены государством в специальные институты, структурирующие эту жизнь. Экономический план, топографическая карта, отчет о собственности, план ведения лесного хозяйства, классификация по этнической принадлежности, банковский счет, протокол задержания и карта политических границ приобретают свою силу, так как все эти сводные данные являются отправными пунктами для действительности, как ее чувствуют и формируют государственные чиновники. При диктаторских режимах, где нет эффективного способа отстаивания другой реальности, фиктивные «бумажные» факты могут даже преобладать, потому что именно с помощью «бумаг» приводятся в готовность полиция и армия.

Эти бумажные отчеты — действенные факты в судебном разбирательстве, в административном досье и для большинства функционеров. В этом смысле для государства нет никакой истины, кроме той, которая зафиксирована в документах, специальным образом стандартизированных для этой цели. Ошибка в таком документе может иметь гораздо больше силы и удерживаться гораздо дольше, чем незаписанная истина.”

***

“Государство” тут, конечно, надо читать как: “институция”, “вышестоящий направляющий повседневную жизнь механизм”. То есть наш Google, Яндекс и пр. Только на этапе зарождения “топов” (PR, ТиЦ и др.) искусственные артефакты совсем безопасны (потому что ещё не совсем бумажны и дечеловечны). Однако через какое-то время (по меркам человеческой жизни время короткое) заложенные в алгоритмы-индикаторы: погрешности, жёсткость критериев, их неидеальность — наряду с определённой пользой оказываются болезнены. Иногда онкологически болезнены.

Русский джаз Алексея Козлова, Стив Возняк (Apple), телемост, бедность и КГБизм

Evgeny Fedorenko напомнил о мемуарах русского джазмена Алексея Козлова.



Конкретно — вот рассказ про телемост между советскими, русскими людьми и американцами. И немного о Стиве Возняке, основателе Apple:

… в 1984 году, с нами произошло необыкновенное событие. Мы стали участниками телемоста Москва-Калифорния. Это событие кажется уникальным и по сей день. Предыстория этого такова. Некто : ) Стив Возняк, американец польского происхождения, страшно разбогатевший на первой волне компьютерного бизнеса, стал тратить деньги на разные мероприятия международного масштаба. И вот он задумал провести телемост между Москвой и калифорнийским городом Сан Бернардино, где проводятся рок-фестивали под названием «US Festival». Предполагалось связать одну из студий в Останкино через космический спутник с Сан Бернардино, где в долине была установлена эстрада с гигантскими телеэкранами сзади. На склонах гор вокруг эстрады располагалось свыше трехсот тысяч зрителей. Стив Возняк начал переговоры с Гостелерадио об этом проекте, предложив, очевидно, немалые деньги, но при условии, что с советской стороны, из Останкинской студии будет участвовать ансамбль «Арсенал». Дело в том, что кто-то навел американских организаторов на наш ансамбль в том смысле, что мы соответствуем международному уровню. Поэтому ко мне домой, незадолго до этого мероприятия, заявились два американца и объяснили все, что должно происходить. Я был только рад. Почему Гостелерадио в лице тов. Лапина, принципиального борца с джазом и рок-музыкой, согласилось на эту акцию, мне до сих пор непонятно. Очевидно, одной из причин было то, что это событие приурочивалось еще и к стыковке двух космических станций — «Апполона» и «Союза», что имело для СССР важное политическое значение. Нас завезли в Останкино со всей концертной аппаратурой, мы смонтировали ее на помосте, вокруг которого должна была находиться приглашенная публика. В студии был установлен огромный плоский телеэкран, тогдашнее чудо техники. На нем мы должны были видеть все, что происходит в Сан Бернардино. Все предполагалось начать часов в пять утра, с учетом разницы во времени с Калифорнией.

Как стало ясно позднее, нас решили, в крайнем случае, показать лишь американской стороне, а от советской аудитории скрыть все, кроме политической части этого телемоста. Более того, случайно выяснилось, что в одной из гримуборных, уже разодетые в народные русские наряды, стоят на старте участники какого-то фольклорного коллектива, готовые ринуться на съемочную площадку вместо нас. Таким образом, телевизионное начальство хотело обмануть, если получится, американскую сторону, не рискуя получить выговор сверху за показ из советской телестудии «Арсенала» — чуждого нам явления. Когда об этом случайно узнали американские представители Стива Возняка, они жестко и однозначно предупредили, что не начнут передачу, если хоть одно условие договора будет нарушено. Вся эта возня происходила между часом и пятью утра, в ожидании, когда через спутник дадут связь с Америкой. Дальше все и происходило по намеченному плану.

…

Пока мы играли, вокруг нас, в студии происходило немало интересного. Для создания современного антуража в студию было приглашено несколько десятков молодых людей и девушек явно студенческого типа. Они должны были слушать нас, стоя вокруг помоста и всячески реагируя на нашу музыку. Владимир Познер перед началом трансляции призвал представителей советской молодежи не стесняться, вести себя раскованно, в соответствии со своими эмоциями, чтобы не выглядеть зажатыми, мрачными дикарями по сравнению с публикой в Сан Бернардино. Когда мы начали играть, то некоторые молодые люди, почувствовав свободу и, находясь в непосредственной близости от нас, возбудились от нашего мощного «фанки-фьюжн» настолько, что принялись двигаться как-то не по-советски. Оказывается, этот момент был предвиден нашими блюстителями морали. По периметру студии незаметно стояли обычные, ничем не выделявшиеся люди, которые иногда, по двое, проникали в толпу слушателей, стоящих вокруг нас, и быстро, заломив руки, выводили тех, кто уж очень активно, по-западному вел себя, то есть махал руками, извивался или кричал. Зачистка делалась так профессионально, что в даже близко стоявшие слушатели иногда и не обращали внимание на произошедшее. Я тоже не видел почти ничего, поскольку либо играл сам, либо стоял лицом к ансамблю, контролируя его игру. Зато нашему барабанщику Виктору Сигалу, сидевшему со своей установкой на возвышении, сверху было видно все, что делалось внизу, в толпе зрителей.

Книга Козлова в целом, как и цитата выше — она не совсем про джаз — скорее — про модные субкультуры, про тоталитаризм, про комсомольцев и КГБ. Про Москву. Русские против советских. Кстати, вот как по словам Стива Возняка, выглядела Москва в 80-ые глазами американца:

Я был удивлен, когда обнаружил, что русские внешне намного больше похожи на американцев, чем любая другая нация, с которой я сталкивался. Но то, как они думали, настолько напоминало нас (по крайней мере меня лично), что я был просто поражен совпадением.

Остальные европейцы гораздо сильнее отличаются от нас, как внешне, так и системой ценностей. Москва показалась мне шокирующе бедной. До моего приезда я и не осознавал, что с экономической точки зрения Советский Союз по большей части был страной третьего мира. Кругом была какая-то разруха. Русские люди казалось совсем не улыбались. Они говорили со мной о таких вещах, как оправдания запоев. Недостаток мотивации был очевиден повсеместно. Но у меня была надежда что подрастающее поколение вырвется из этого.

Вырвалось.