Иллич: «ни одного закона, относящегося к организации образования»

Уже некоторое время есть идея сыграть в логическую игру и написать Правильную Конституцию. То есть — принципиально не порождающую ни социализма-фашизма, ни «Вертикали власти» и писаную сегодня.

«По-крупному» в задумке всё ясно:

• Права Граждан — это Источник определённых (куда меньших, чем гражданские) Прав у Власти
• Власть может заниматься только тем, что Граждане ей вменили и Ничем больше
• Правительство может издавать документы только касающиеся Всех без исключений Граждан и не может издавать документов касающихся лишь части Граждан
• Существует комплект прямых запретов для Правительства

И, вот, сегодня всплыло из Ивана Иллича поразительное точное и крайне важное обстоятельства для «моего» «Билля о Правах» (так принято называть прямые запреты Властям):

«1. Государство не должно издавать ни одного закона, относящегося к организации образования»

— иными словами, по аналогии отделения англиканской церкви от Правительства, по аналогии запрета Правительству иметь прессу — данным пунктом Власти убираются из крайне чувствительной и тревожной области. Одной из самых тревожных областей жизни. Образования.

Иллич пишет:

«Мы разрешаем государству определять недостатки в образовании граждан и учреждать специальные организации что бы их устранять. Тем самым мы позволяем государству решать за других, какое образование им необходимо, а какое нет, совсем как в прежних поколениях устанавливали законы о том, что является священным, а что — светским»

Образовательная институция — поразительный артефакт для общества претендующего быть свободным. Невыборная, регулируемая Правительством (хотя ему это Не вменялось), «контролирующая» свою эффективность сама, неуравновешенная ни какими противовесами авторитарная сфера покрывающая собой фактически всё население страны:

«Требование что бы либеральное общество основывалось на современной школе, парадоксально. В отношениях учителя с его учеником отменены все гарантии индивидуальной свободы. Когда школьный учитель соединяет в своей личности функции судьи, идеолога и врача, устои общества извращены тем самым процессом, что должен готовить человека к жизни»

Короче первейшим пунктом — «Государство не должно издавать ни одного закона, относящегося к организации образования».

Михаил Ардов «Всё к лучшему» (воспоминания и проза)

Как-то Благоволиной пришлось выступать в судебном заседании, которое происходило в Казахстане. Была ужасная жара, и местный прокурор был без рубашки — в одной майке. В своей защитительной речи Мария Сергеевна призывала суд к гуманности, к человечности. В ответном слове прокурор сказал:
— Вот тут товарищ адвокат из Москвы всё говорит: щеловещки, щеловещки, щеловещки… А какие, слушай, щеловещки?… Взрослые люди, преступники!

Это из первой части мемуаров Ардова. У него получились такие жутко точные, как уколы, записи, где каждая отдельная история — это всего пара выразительных абзацев, срезов момента. Образов России от 40-х до 90-х годов, глазами Ардова. И чуть раньше, по воспоминаниям его окружения. Герои историй — русская культурная элита XX века. С мелкими вкраплениями советских официальных лиц (в книге подобные персонажи справедливо называются «большевиками»).

Смешно и иронично писано, но это не «приколы», не байки. Хотя с их точки зрения — спутать желательно: «товарищ шутит!». Хотя и с нашей точки зрения, так же занимательно и вкусно. Но нет, не шутит. Это просто такие срезы — как советские и азиатщина смыкаются с русскими в стране? А вот так и смыкаются. Коротко и ясно, смех и срам, как.

… протоиерей Дмитрий Саган рассказывал мне об их совместной поездке в Японию.

— Владыка меня там поразил. Мы были на приёме у советского посла, и тот между прочим сказал нам: «Я лично от Церкви далёк, религия меня совершенно не интересует». А владыка Киприан ему на это говорит: «Это вполне понятно. Религиозными бывают люди или совсем простые, или высокообразованные».

Книга толстая, но как всякая увлекательная — она «очень короткая».